Я вышла замуж за Сёму, когда мне был 21 год. Очарованна пением романсов, чтением стихов под луной и сладкими поцелуями, я была уверена, что сделала правильный выбор. Да и Сема был моим первым мужчиной — куда уже было убегать из корабля.
Помню еще, как подруги мне завидовали, что меня муж так сильно любит, все покупает, стихи мне читает. Романтик, а ведь всем женщинам хочется таких романтиков, творческих натур рядом. Да только не знают они, как не знала и я, что творческий человек — он не стабилен. У него свои мухи в голове, как говориться. И если он будет чувствовать дефицит эмоций в реальной жизни, то начнет искать их в чем-то другом.
Даше, нашей дочке, было 10 лет, как Сема начал все чаще и чаще выпивать. И если бы он только пил, но он еще и устраивал мне выездные концерты. То разыгрывал сцену Шекспира о Дездемоне и Отелло. А то вход шли сцены из “Фауста”, Гете. Весело мне было, хоть и не в хорошем смысле. Что не день — пьяный концерт, злые соседи, стыд, разочарование.
Но я не могла его бросить. Как? Да и что люди скажут? А как дочь будет расти без отца и как я буду без мужа? Так я и терпела все его концерты, шоу, выездные программы и пьяные бредни до 44 лет. Я терпела, а ему, видимо, надоело, что зритель один и тот же. Нашел себе даму из столицы. Вот взял и уехал к ней. Словом, в свои 44 года я осталась одна, без своего мужа алкаша, любителя концертов. За 23 года совместной жизни я уже так привыкла к нему и его шоу-программе, что после его ухода полгода плакала горькими слезами. Как я буду жить без всего этого адреналина и кипящей крови? Как я буду спокойно спать ночами и жить жизнь.
А потом пелена с глаз спала. Я осознала, что любовница сделала мне услугу — она спасла мне мою жизнь. Ведь что меня ждало бы с ним, алкашом, любителем шоу — разве что палата №6 по Достоевскому, а вскоре и кладбище. Я стала благодарить мысленно эту даму, что спасла мою жизнь. Я начала дышать свободно, спокойно.
А потом она позвонила мне спустя некоторое время сама, начала жаловаться, что муж мой и не был таким хорошим, как себя представлял и что она не знает, что ей делать теперь. А мне откуда знать? Благо, что я избавилась от этого горя под названием — “творческая любовь”. Уж лучше без нее.
