С сестрой моего мужа, Наталией, мы почти ровесницы, а у наших дочерей разница в возрасте всего два года: моей Анечке шесть, а Наташиной Юле — четыре года. После декретного отпуска я вернулась на работу в дизайнерское агентство. Наталья работала юристом до декрета и сейчас не спешит возвращаться на работу. Я так мчалась в агентство, лишь бы зарабатывать и вкладываться в семейный бюджет.
Живем мы недалеко друг от друга и Наталья с дочерью любит частенько к нам приходить в гости. Отказать вроде как стыдно, поэтому приходится принимать гостей. И все бы ничего, если б она не стала наглеть в последнее время: то помаду просит подарить ей, то по холодильнику моему шарится, выпрашивая продукты, мол, нам много, надо делиться, или игрушки моей дочери резко понадобились ее Юле. Короче говоря, пыталась вежливо объяснять, что помада мне и самой нужна, продуктов в холодильнике ровно столько, сколько нужно нам самим, а игрушки те моя дочь любит и не отдаст.
Аня подрастала и вскоре появилось много одежды, которые ей были уже малы. Поэтому я все отдавала золовке. Поначалу Наталья угомонила в себе попрошайку, но потом снова принялась за свое. Но уже просила одежду для себя. Так как одежду я стараюсь покупать качественную, естественно, она стоит немалых денег, и ношу я ее не один сезон.
Поэтому ответила Наталье, что ничего из гардероба у меня для нее нет. Тогда она начала покушаться на полотенца в ванной, детский плед, который просто обожает моя Анюта, мою осеннюю светлую куртку, ботинки мужа и т.д. Кстати, про ботинки я вообще не поняла, так как ее муж носит обувь сорок пятого размера, а мой — сорок третьего. Короче, ничего из вышеперечисленного отжать Наталье не удалось.
А на следующий день мы с мужем обнаружили пропажу наших двух зонтов и моей сумки. Сразу было понятно, откуда ноги растут. муж набрал свою сестру и начал требовать, чтобы она вернула все, что взяла. Представляете, она еще и обиделась! Вечером пакет с вещами принесла свекровь, пристыдила меня, мол, могла бы и поделиться, у самих-то шкафы ломятся.
Я сказала мужу, что ноги его сестры в нашем доме больше не будет. Он не возражал.
