Мы тогда жили еще в деревне. Поселок был маленький, но густонаселенный. Народ был небогатый, жили средне — как и все в советские времена. Выживали за счет хозяйства и города.
Дети работали с раннего детства, ведь знали, что на кусок хлеба надо заработать. Все поднимались с утра пораньше и ложились уже поздно, когда вся скотина была накормлена.
Вот и была у меня соседка Мария. Она каждый год рожала. Сколько у нее детей — не знаю, со счета сбилась. Мы уже привыкли видеть ее с животом.
Дядя Вася, муж ее, был старше Марии на 20 лет. Он никогда не работал, лишь перебивался какими-то подачками родственников. Он считал, что его миссия детей делать. Раз Бог дает, значит, надо рожать.
12 детей было точно. Никакого хозяйства, огорода и сада не было. Мария просила у местных овощи и фрукты, прикрывалась своим беременным положением и заботами о детях. Односельчане давали и деньги, и продукты — жалко было детишек.
Детей они нарожали, но забыли о том, что их кормить надо. Не тревожило родителей, что дети голодают. Они и в именах их путались.
Моя мама умерла очень рано. А в 18 лет я вообще стала круглой сиротой — отец на войне погиб. Жила я тогда со стареньким дедушкой. В тот вечер я варина в казане картошку и услышала нежный детский голос:
— Тетенька, у вас есть что-то покушать?
Это был Гриша, соседский мальчишка. Я, естественно, его накормила, дала с собой молока, чтобы он и братьев, сестер угостил. С тех пор он начал захаживать ко мне каждый день.
Спустя какое-то время дядю Васю нашли в реке мертвого, и Мария осталась одна. Совсем горе-мать о детях позабыла, начала таскаться по мужикам и пропадать днями. Василий хоть сдерживал ее пыл, а как умер — она по рукам пошла.
Старших детей разобрали родственники, ведь они были трудолюбивые, а помощь в деревне каждому нужна. Малышей оформили в детдом, так как никто с ними нянчиться не хотел.
Я часто навещала Гришу и радовала его сладеньким. На каникулы и выходные его отпускали ко мне. Когда ему исполнилось 18 лет, он переехал ко мне. Был мне за сына. У меня были свои дети, но муж был не против.
Гриша помогал мне, нянчил детей, всегда уважительно к нам относился. Теперь ему 56 лет, а мне 74. Мы дружим семьями и до сих пор тесно общаемся.
Жалко брошенных детей. Очень. Если у вас есть возможность, осчастливьте хотя бы одного малыша.
