Как-то нам прислала письмо давняя родственница. Она просила, чтобы мы приютили ее сына. Родиончика, 35 годиков. Надо было отказаться, да только наша семья этого делать не умела. В общем, мы сами себе подписали приговор.
Все надеялись, что он поживет несколько дней и уедет. Однако у этого лысого, полноватого мужичка были свои планы на этот счет. Искать работу (а именно для этого мама послала его в город) он не собирался, лишь сидел на диване и разговаривал с телевизором. Он разговаривал настолько громко, что находиться с ним поблизости было невозможно. Любые замечания не давали результата — он и дальше орал на всю квартиру.
А потом Родион начал показывать фокусы насчет еды. Сразу скажу, что мы никогда не роскошествовали и питались скромно. Заказывать пиццу или роллы, как хотел гость, мы никак не могли.
Кровать ему тоже не понравилась. Видите ли, матрас слишком твердый, а у него остеохондроз. Да, в меня 35, и я почему-то не удивлена. Пришлось моему брату меняться с ним местами, чтобы тот наконец-то прекратил свою истерику.
Тогда мы лишь осознали, в какую ловушку попали. Мать начала звонить родственнице и намекать, что мы погорячилась. А та не отвечала ни на звонки, ни на смс.
Родиона мы начали игнорировать. Не хочет есть яичницу? Не надо! Не хочет спать на диване? Пусть не спит! Он хватался за сердце, демонстрировал рвотные рефлексы, когда от голода ел то, что ему давали, но никто на это не велся. А потом и вовсе завалился на пол и не подавал признаков жизни. Пришлось вызывать скорую.
— Я умираю, — прошептал Родион.
После больницы нам пришлось обхаживать его и заказывать пиццу или роллы, ведь нормальную еду он есть не хотел. Мы боялись, что если откажем ему, у него опять случится приступ. Да и мама нас учила всегда помогать близким и не отказывать. Так и пришлось выполнять все желания Родиона, лишь бы он был жив и здоров. Правда, бегать за фаст-фудом всегда приходилось мне, ведь я единственный в семье не работал. А потом и кредит пришлось взять. Да, кредит на еду!
Сбагрить Родиона у нас не получилось, ведь дозвониться до его мамы мы так и не смогли. Мы обзванивали всех родственников в надежде хоть какой-то выход найти. Да только все было напрасно.
Нам приходилось выслушивать его указания и терпеть дурацкую музыку, которую он всегда включал на своем магнитофоне. Он слушал старые кассеты на полной громкости. Если его просили сделать тише, он сразу изображал сердечный приступ. Никто его не трогал.
Но, как говорят, всему есть предел. Нам помог поставить в этой истории точку разъяренный сосед. Родион повредил ему машину — насыпал в бензобак песок. Зачем он это сделал? Он и сам не знал. Зато сразу родители на горизонте появились, когда узнали, что Родиона могут привлечь к ответственности. Они на коленях умоляли, чтобы сосед заявление не писал, и были готовы возместить любой ущерб.
Конечно, Родион просил прощение, обещал исправиться, но мы на это уже не повелись. Брат сказал, если его не увезут — он сам с ним справится. Уж лучше за решеткой сидеть, чем терпеть этого мудилу дома. Родион слушал его и хмурился. Не нравилось ему такое отношение.
Сосед забрал заявление. Все утихло. Антонина еще не раз звонила и просила принять ее сыночка, но она была послана. Когда брат ее послал уже открытым текстом, она возмутилась:
— Родственники, называется! Уроды!
Вот такая история приключилась в нашей семье.
