Я была на приеме в ЖК, когда меня срочно вызвали в роддом. На приемный покой поступила беременная женщина. Схватки начались, а у нее два рубца от кесарева. Когда я увидела ее, за голову схватилась — девушка была просто серого цвета и едва дышала.
— Что произошло? — спросила я ее, накидывая белый халат.
Не дождавшись ответа, я начала ее осматривать. Болезненная матка, плод не определяется, да и дыхание не четкое. Когда я глянула на ее лице, вспомнила, что она неделю назад приходила ко мне, хотела на учет встать.
— Мы в деревню ездили на машине. Разболелся живот и все! — едва прошептала девушка.
— Быстро в хирургию! На носилки, нельзя ей идти. Операционную подготовить. Разрыв матки. Собрать бригаду.
По дороге в операционную, я позвонила в ЖК и попросила передать мне ее карту. Тогда я поняла, что на прием к беременным уже не попаду.
— Мама или ребенок? — спрашивает меня хирург.
— Маму спасаем, она на грани, — шепчу я, чтобы женщина не услышала.
Когда мы вскрыли все, я увидела буквально разорванную матку. Еще и отслоившаяся плацента вросла прямо в рубец. Мы работали слаженной командой, будто ранее репетировали все процессы.
Потом мы вскрыли пузырь и достали ребенка. Он был белого цвета. Признаков жизни не подавал.
— Не успели…
— Васильевич, глянь. А вдруг… Ты же волшебник! — скинула со щеки слезу я.
Неонатолог взял на руки бездыханное тельце, а мы принялись на экстирпацию. Когда почти все закончили, услышали сзади слабый писк. Буквально через мгновение этот писк превратился в уверенный плач младенца.
— Жив? — удивилась я.
— Это тот ребенок плакал? — нахмурился ассистент.
— А кто меня волшебником назвал? Не зря же!
Полный разрыв матки — а наша команда спасла и маму, и малыша. Это был успех!
