Пап, не пей больше. Когда ты приходишь домой пьяным, мне становится страшно. Мама нервничает и злится. Ты пытаешься веселиться, но видишь на ее лице отвращение, что провоцирует очередной скандал.
Ты хватаешь стул и бросаешь в нее, а она едва успевает отвернуться. Наш папа опять превращается в настоящее чудовище, которое шипит на маму и олицетворяет агрессию, злость, ненависть. А мама плачет и плачет, как хлипкая ива.
Я смотрю на это и постепенно схожу с ума. Я чувствую, что теряю маму и папу. Мне становится страшно, ведь я не знаю, что мне делать. Я держу в руках пластмассовый танк, с ним я кажусь себе сильным и смелым. А иногда мне хочется просто исчезнуть, чтобы не видеть всего этого.
На утро папа притихает и жалобно просит прощение. Мама кричит, но потом остывает. Однако дыру в моем сердце не затянут никакие извинения. Когда я вырасту, я не смогу строить нормальные отношения. Я буду бояться того, что мой близкий человек тоже превратится в чудовище.
Этот безотчетный страх отравил мне жизнь. Я стану ловеласом и буду этим гордиться, а по ночам рыдать от одиночества и от того, что никому не нужен.
Папа, ну хватит пить!
Антон (8 лет).
***
Я знаю, что тебе тяжело, и единственный способ расслабиться — это выпить. Я знаю. Мама всегда тебя жалеет и достает бутылку из холодильника. Раньше ты пил что-то дорогое, а теперь дешевую наливку. Как ты говоришь, пришли тяжелые времена.
Ты сидишь перед телевизором и что-то бормочешь себе под нос. Мама злится, говорит, что мы не ценим того, что она для нас делает. Опять берется за уборку, двигает шкаф и скидывает на кучу наши игрушки.
Я стараюсь тебя веселить, забираюсь к тебе на руки, но мама меня отводит со словами: “Не видишь, что отец устал? Он пашет с утра до ночи, чтобы вас прокормить!”.
Я стану хорошей девочкой и никогда не буду “клевать мозг”, как ты говоришь маме. Наверное, я буду выбирать слабых мужчин, терпеть токсичные отношения, уставать от них, но не бросать. Я буду, как мама, пинать игрушки свои детей и ныть. Буду жаловаться, но ничего не делать.
Хорошие мужчины будут рядом, но я не буду их замечать. Травма сердца будет мне подсказывать, что я их недостойна. Они будто из другого мира. Не ровня мне. Но ты можешь этого не допустить — просто не пей.
Лиза (11 лет).
***
Ты говоришь, что пьешь редко, и это не алкоголизм. Но мне страшно, когда это “редко” наступает. В последний раз ты вообще пропал, когда запил. Мама так распереживалась, что тоже взялась за бутылку. Я гладил ее по голове и успокаивал. Просил пить таблетки, а не водку. Но она не слушала меня.
Ты пришел пьяный вместе со своим другом. Угрожал матери черенком от швабры, ведь она хотела прогнать твоего собутыльника. Ты громко смеялся и пугал меня. Тогда я закрыл маму собой. Ты схватил меня за ухо и отшвырнул в сторону.
— Не замолчишь, пеняй на себя!
Ты запер меня в кладовке, где было очень темно. Я пытался вырваться и защитить маму, ведь знал, что ты ей сделаешь больно. Мама открыла кладовку через час. Она была уже пьяная и глупо улыбалась. А утром вы ничего не помнили. А то, чего вы не помнили, того и не было. “Ты все выдумал”, — любил ты повторять.
Когда я вырасту, я буду защищать всех своих любимых людей. Буду менять жен, как перчатки. Опекать маму до самой смерти, даже если она не бросит пить. А когда она умрет, заберусь в кладовку и завою, ведь я не спас ее!
А потом напьюсь с горя. И больше не смогу остановиться. В алкоголе буду топить свое бессилие, постепенно ставая алкоголиком.
— Хватит пить, папа. Ты можешь изменить мою жизнь!
Михаил (13 лет).
***
Папы, вы хотите спасти жизнь ваших детей? Отодвиньте рюмки в сторону.
