Я очень мнительная, поэтому всегда переживаю, если меня обвиняют в том, к чему я не имею никакого отношения. Все праздники прошли мимо меня, ведь я грузилась и пыталась найти ответы на свои вопросы. Эта ситуация перевернула мою жизнь с ног на голову.
Мы с сыном пришли в гости к Веронике Федоровне, моей свекрови. Муж остался дома, ведь неважно себя чувствовал. Свекровь меня не очень любила, так как считала не подходящей партией, но сын очень просил наведаться к бабушке.
Вы знаете, со временем меня приняли. Я себя почувствовала бездомной собакой, которую пинали, пинали, а потом погладили и покормили. Но длилось это недолго — перед Новым годом мне устроили террор.
Отчим моего мужа воспользовался ситуацией и обвинил меня в корысти и лицемерии. Он заявил, что я “клюнула” на Андрея только ради дачи. Именно там он жил, когда мы с ним познакомились.
На даче была полная разруха. Грибок на стенах, старая печка-буржуйка, туалет на улице, горячая вода отсутствовала… Это был домик для сезонного проживания, а не для комфортной жизни. Но я же не городская фифа. Не испугалась. Да и мужа такие условия не пугали. Пустили пожить — спасибо.
Мы сделали там косметический ремонт и обустроили то, что позволил нам бюджет. Хоть родители были и рады, что дача стала более облагороженной, однако каждый раз намекали, что это их имущество.
Своей я так и не стала. Я была изгнанником. Мое мнение не совпадало с мнением большинства. Я все говорила прямо и не шушукалась на кухне, как другие женщины из этой семьи. По кирпичику они сложили неприязнь ко мне, которая с годами стала слишком большой и рухнула.
За эти 7 лет мы с мужем прошли огонь, воду и медные трубы. Что бы не случилось, я всегда была рядом. Мы жили очень бедно. Даже когда умер свекор, нам пришлось брать кредит, чтобы организовать похороны. Он был очень добрым человеком, единственным, кто нас поддерживал, а ко мне обращался “доченька”.
Спустя несколько месяцев заболела бабушка мужа. Я ухаживала за ней, ведь все отказались. Вот представьте, они называют меня алчным ничтожеством, а сами бросили свою мать в безвыходной ситуации. Ее мы тоже похоронили в кредит, так как родня участвовать в этом не хотела.
Муж получил в наследство от папы двухкомнатную квартиру. Золовка обязала нас выплатить ей половину стоимости недвижимости, что мы и делаем по сегодняшний день.
Вся зарплата уходила на оплату кредитов, продукты и коммуналку. Родственники обвиняли нас с мужем в лени и в том, что мы ничего не хотим делать. Мол, хоть бы ремонт сделали в разбитой двушке. А у нас не было денег. От слова совсем ничего не было.
Когда я услышала обвинения в свой адрес, будто прозрела. Какое право отчим вообще имел выступать? Он пришел на все готовое. Он сделал все возможное, чтобы моего мужа не включили в список при приватизации родительской квартиры. Все получили по доле, а мой муж остался у разбитого корыта. Это справедливо?
Я озверела. Впервые за все годы я не могла молчать. Почему я должна была слушать такие обидные слова от человека, которому даже крошкой хлеба не обязана?
После стакана шампанского у меня вообще язык развязался. Мало того, я набросилась на него с кулаками, чтобы отстоять свою правоту. Я такого припадка ненависти никогда не испытывала. Свекровь молчала.
У нас были отношения с ней, как в одном из анекдотов.
Оказалось, что раньше они все меня “любили” за мою непосредственность, чувство юмора, сострадание, но, по их мнению, это все было фальшивой игрой. Вот так поворот.
Муж увидел меня заплаканную и пьяную. Я ему обо всем рассказала, захлебываясь в слезах.
— Я знаю тебя за первый год. Ты ни разу меня не предала, не обманула. Ты не знаешь, что такое подлость и алчность. Если моя семья отказывается от тебя, то она отказывается и от меня. Я за тобой горой, что бы не случилось. Я не хочу общаться с теми людьми, которые обидели мою жену, — ответил муж.
От его слов у меня мурашки побежали по коже. Несмотря на все наши недостатки, мы остаемся людьми, в отличие от некоторых. Я всегда уважала и буду уважать своего мужа, и любить еще сильнее с каждым днем. Просто так. За то, что он мой муж.
Вся родня ополчилась против меня, а он поддержал.
Клевета — это чувство, которое разъедает изнутри. Это хуже воровства.
Все эти дни мне было очень тяжело. Я не знаю, когда я смогу переварить все, когда перестанет болеть моя душа, но рана еще долго будет кровоточить…
