Четыре года назад скончалась моя дражайшая супруга — нелепая и быстрая смерть, оторвался тромб. С того момента я живу сам. У нас остался сын. Тогда ему было двадцать лет.
Смерть жены разделила мою жизнь пополам — до и после. Спустя пару недель после похорон ее друзья начали предъявлять мне обвинения во всем, в чем только можно. Якобы я ее обижал, бил, пользовался ею, отнимал деньги, доставшиеся от родителей и вообще виноват в ее смерти. Хотя я по профессии врач-травматолог, всю жизнь им и работал, даже много грамот и благодарностей заслужил. Я не мог жить за счет денег жены или ее родственников. Ортопеды к тромбозам не имеют никакого отношения. Его лечат флебологи.
И никто из знакомых во время болезней не навещал ее никогда, зато после смерти все объявились со своими упреками, вместо соболезнований. Они не поздравляли ее по праздникам, звонили редко. А теперь всем рассказывают, что буквально не вылазили от нас и были даже в курсе нашей личной жизни. Ладно бы только это. Но тесть и теща перестали со мной общаться, мы стали отдаляться.
Через два года после этого я попал в сильную аварию. Собирали меня буквально по кусочкам. Думал, что не выживу. На протяжении полугода доктора не отходили от меня и вытягивали, ставили на ноги. Никто не понимал, как я выжил. Мне сделали около десяти операций в общей сложности, но те события я помню слабо. Даже клиническую смерть пережил. В итоге мне дали инвалидность 1 группы.
Доктора были уверены, что я буду ездить только на коляске, но мне удалось встать на ноги. Я сидел, лежал и даже говорил. Научиться делать это было сложно. Я тренировался на протяжении года. Но самое плохое — это то, что мы поругались с сыном. Он не хотел принести мне чай, так как я был не совсем лежачим. Мог кое-как передвигаться. Хоть и падал на ровном месте, уставал сильно.
Он объяснил это тем, что я не попросил, а грубо потребовал. Но я просил не единожды, а он отказывался выполнять мои просьбы. Я говорил с ним всегда ровно, тихо, ведь сильно ослабел. Я вообще имею спокойный характер. Он же эмоциональный, мог оскорбить меня ни за что. При том, что я его отец и инвалид. Сетовал, что он не нанимался сиделкой и не собирается за мной ухаживать. Якобы от этого страдает его учеба, появляются задолженности по зачетам. Но это он преувеличивает — такого круглосуточного внимания я не требовал от него.
Я виноват в том, что мало уделял ему внимания в детстве, не общался должным образом, так как пропадал на работе. Иногда мог забрать из садика, когда жена не успевала. По телефону созванивались, когда он подрос. Я старался дать ему все необходимое. Хоть звезд с неба и не хватал. Одевались мы скромно, но прилично. Все, что он просил у нас, мы покупали. Время от времени бабушки с дедушками помогали. Учеба ему давалась, дружил с друзьями. Вообще он отличался самостоятельностью, маме помогал. Когда ей нездоровилось, он ухаживал. Я же был на работе. Все было хорошо.
Мне тогда помог выжить мой папа, хотя уже находился в почтенном возрасте. Я тоже в свое время ухаживал за ним. Папа оформлял документы на инвалидность, добивался льгот. Ведь я не мог никуда ездить. И за руль не садился. Я думал, что сын сможет меня подвезти, но ему вечно было некогда. Дедушка хотел образумить внука, но я попросил этого не делать — обстановка и так была дома накаленной до предела.
2 месяца тому отца не стало…Это была очередная потеря и трагедия в моей жизни. Я полагал, что сын поддержит меня в моей беде. Только я сильно заблуждался. На похоронах дедушки мы были далеки друг от друга. Я хотел было приобнять его, но он отстранился. Я расплакался и ушел домой. Мне было стыдно.
И вот у сына был юбилей. Ему исполнилось двадцать пять лет. Мне ничего не известно о его личной жизни. Слышал, что женился и у него родился сын. Закончил учебу. На контакт он не выходит. На мои звонки не отвечает, как и на сообщения. Когда в последний раз поздравлял, то он даже с издевкой отвечал мне.
Остается только молиться за него. Мне его не хватает. У меня никого не осталось больше. Я не обижаюсь на него и не злюсь. Если он устроится в жизни, то буду рад. Главное — узнать об этом…
