— Сусанна?
— Не нравится.
— Вероника?
— Неа.
— Может, Соня?
— Тоже не то.
— А как тебе Сирануш?
— Себя так назови!
— В смысле?
— Не позволю. Только через мой труп.
— А ты знаешь, как переводится это имя? “Сладкая красавица”.
— Это слишком пошло для ребенка.
— Женщина, ты уже перегибаешь!
— Да потому что ты выдумываешь дурацкие имена.
— Я — армянин. У нас такие имена популярны.
— Ты такой армянин, как я! Наполовину!
— Однако это моя лучшая половина! Хватит испытывать мое терпение!
— Если ты — армянин, так скажи хоть бы слово по-армянски, если не считать “здравствуйте”, “два пива, пожалуйста”, “где здесь туалет?”.
— Я возмущен до глубины души твоем поведением. Ты — моя жена. Ты должна меня слушаться!
— Увы. Я хочу, чтобы над моим ребенком никто не издевался. С таким именем у дочери нет шанса на счастливое детство. Давай назовем ее Маша.
— Сафарян Мария Бабкеновна? Это глупо звучит! Мне не нравится!
— Ну и какие твои предложения, кроме старых, библейских имен?
— Ревекка!
— Нет!
— Может, Вика.
— Тоже не нравится. А как тебе Юля?
— Не очень. Даже ласково ребенка не назовешь.
— Гюльчатай? Это тебе больше нравится?
— Я — армянин, а не мусульманин.
— Ой, все! Будешь называть дочку Юлико.
— Не надо меня путать с грузином!
— Как же мне все это надоело! Люля-кебаб будешь называть.
— Это дело я люблю.
— Значит, Юля?
— Значит, Юля! Звучит ужасно, но я сам виноват: надо было покорную жену искать, а не упрямую ослицу. Ой, мне больно!
— А сейчас тебе покажу, что такое больно! Будешь слова тщательнее подбирать!
Когда я была достаточно взрослая, нашла на шкафу пожелтевший лист бумаги. Это было письмо, которое мама писала отцу после моего рождения:
“У нас родилась доченька. Машенька. Твоя копия. Такая же смуглая и чернявая”.
Я даже думала, что у меня есть сестра, о которой родители мне не рассказывают. В общем, они так и не смогли достичь компромисса. Но все-таки я — Юля.
А кто вам выбирал имя?
