В школе я была очень общительной, мне многие говорили, что я компанейская. Несмотря на то, что со всеми дружила, была у меня настоящей подругой одна лишь Лена. Мы все делали вместе: ездили на школьные олимпиады, пели в хоре, танцевали, даже отдыхать ездили в один и тот же лагерь. Когда стали старше, поступили в один университет, отдыхали уже за границей. Замуж вышли в один год, с разницей в один месяц. В общем, были мы больше, чем друзья.
Нашей дружбой я очень дорожила. Прислушивалась к ее мнению, советовалась по любому поводу, как и она со мной. Еще до свадьбы мы с мужем решили, что у нас будет большая семья. Мы оба любим детей, хотели родить четверых, не меньше. Мне моя бабушка всегда этого желала, с детства прививала любовь к семье и ее ценностям. Лена, наоборот, детей не любила. От любого детского плача ее дергало как от электрошокера, дети вызывали у нее чувство дискомфорта. Пожалуй, это единственное было отличие между нами.
Для меня дом без детей – это умиротворенная, спокойная и тихая могила умершего счастья. Разве может быть семья без детей? Три года я говорила подруге об этом, а она всегда сердилась, наши мнения расходились. Несколько раз было, что она месяцами после этого со мной не общалась. Лена хотела жить для себя, ни в коем случае не хотела портить свою фигуру и нервы, недосыпая ночами. Так она думала и говорила, когда однажды не узнала, что беременна. Как она предполагала, не от мужа, а от мужчины, с которым случился короткий курортный роман.
С этой новостью она прибежала ко мне, в надежде, что я поддержу ее в желании сделать аборт. Конечно, я этого не сделала, до сегодняшнего дня об этом не жалею. Она родила красивую малышку. Когда дочь подросла, муж Лены стал подозревать, что она не его, ведь не была похожа, ни на него, ни на жену. У них случился скандал, после чего Стас сдал тест на ДНК. Позвонила мне с претензиями.
— Света, ты знаешь, если он подаст на развод – это твоя вина будет! А если меня вообще убьет, когда правду узнает, моя дочка будет сиротой по твоей вине!
Муж у нее и правд слишком темпераментный, сначала делает, потом слушает. В чем моя вина, что не дала ей стать убийцей своего ребенка? А разве она не виновата в том, что легла в постель с другим мужчиной? Все, что я могла сделать после разговора с ней – это посоветоваться со своим мужем. Когда я все высказала ему, мне на душе стало легче. Мы решили, что пусть они сами разбираются, ведь чужая семья – потемки для посторонних. Мне не хотелось стать для нее бывшей подругой, поэтому искренне переживала и ждала результата теста не меньшее нее самой.
Наши мужья через месяц где-то пересекались по работе, от своего Игоря узнала, что тест показал – дочка его. Они подняли старые фотки, нашли детскую фотографию его прабабушки, он был горд, что в его дочке текут его гены. Лена со мной так и не общается, но, надеюсь, она перестанет злиться, мы снова станем лучшими подругами.
