Волосы, как платина, осанка стальная, сердце золотое, а голос – титан. Кстати, зовут меня Юлиана Андреевна Жесть. Я, как сплошная химическая таблица. В металоприёмном пункте я была бы ценным экземпляром.
В своей позиции я упряма – ненавижу смотреть на людей, которым чужда романтическая связь. Мне плевать, что да как, лишь бы все влюблялись и женились, а не то готова за отсутствие такого каждого придушить.
Есть один тип. Зовут Стасом Кошечкиным. Мой коллега. Так вот… никто ему не интересен! Прям тошно смотреть.
– Кошечкин! – обращаюсь к нему я. – Постыдились бы! Расскажите-ка мне, как приятельнице, есть ли у вас женщина, в которую вы влюблены? Или на вас уже можно крест поставить?
– Чего нет, того и не будет, – отвечает мне этот Стас. – Ставьте крест, Юлиана Андреевна.
– Кошечкин, – продолжаю я. – Мне то без разницы, но как вы один смотритесь в обществе среди множества пар? Вы будто осиротевший ребенок при живых то родителях! Сколько в мире замечательных девушек! Прямо, как в цветочной лавке. На любой вкус. Гадюшник! Ой… это уже другая история.
– Я, так понимаю, Юлиана Андреевна, – интересуется Кошечкин, – Вы говорите о себе?
– Типун Вам на язык! – Гордо отвечаю. – Личность я строгая и циничная. На душе варикоз, желудок пессимистичен, а у кресла моего, в доме, спит потеря надежды. Я думаю, что Вы нуждаетесь в своей Симе Мулькиной, которая так отличается шармом и обаянием.
– Мне неинтересна Си-Мамулькина, – говорит он мне.
– А вы скептик, – подмечаю я. – Сима – воплощение мечты. Женственная и без предрассудков. Что ещё надо?
– Быть может, Ваша Сима и не имеет предрассудков, – ворчит Кошечкин. – Зато у меня их предостаточно.
– Эх, ладно, сдаюсь. Но ненадолго! Я ухожу в отпуск, но все равно Вас достану!
Возвращаюсь из отпуска. В конторе всё, как и прежде: скука и уныние. Кошечкин также одинок.
– Тук-тук, Станислав, – стою у порога. – Ну что, женщина появилась?
– Крест на мне. – Вздыхает Кошечкин. – А Вы похорошели.
Самодовольно улыбаюсь.
– И всё же я верна своим убеждениям! Можете злиться, но вам обязательно надо влюбиться. К примеру, в Зипунову. Давайте-давайте, прямо сейчас!
– Не хочу я влюбляться в Зипунову.
– А надо бы захотеть! Вы только взгляните на нее, как мужчина: несколько высших образования, трое детей, подбородка четыре! Вы станете пятым по счету.
– Не нужны мне ее четыре подбородка, – ехидничает Кошечкин, – Сами на ней женитесь, раз она так хороша.
– Я, разумеется, личность строгая и циничная, и фамилия у меня Жесть, но Аля Зипунова – это не в моем стиле. Это будет полная жесть!
– Ладно, Стас, – говорю. – А как насчёт Иры Кабановой? Без возражений! Идите к ней.
– И Кабанова мне не нужна. – Отвечает вредный Кошечкин. – Кстати, вам прекрасно идёт это платье.
– Не подлизывайтесь. – Едко отвечаю. – Обычное платье: рукава, подол… Вы знаете, что на каждые десять женщин остаётся лишь чуть более семи мужчин? И вы вот так сидите, сложа руки?!
– Может, мне нужно чуть больше одной Кабановой? Принесите мне полторы Кабановой, тогда и поговорим!
– Вам бы хоть с одной справиться. – Подмечаю я.
В раздражении и возмущении я отправляюсь в командировку, из-за чего меня нет на рабочем месте в течение недели. Что же я вижу, когда возвращаюсь?
Ох, это картина маслом: с самого утра наш упрямы одинокий Кошечкин мурлычет рядом с Самой Мулькиной. В обед о чем-то сладко воркует с бегемотиком Зипуновой… А вечером практически в обнимку стоит рядом с Иркой Кабановой и курит на крыльце.
Мурлычет, воркует, стоит в обнимку… Что с ним такое? Приходится говорить со Станиславом серьезно о его распущенном поведении.
– Как Ваша приятельница, я требую от Вас ответа, Казанова Кошечкин? – Говорю ему. – В чем дело? Вы ненароком открыли свои документы и в графе пол увидели букву «М»? Объяснитесь-ка! То никто, совершенно, не нужен. То сразу все! Мулькина, Зипунова и… полторы Кабановой! Не перебор
– Юлиана Андреевна, а в чем дело? – Как ни в чем не бывало, смотрит на меня Стас – Ревнуете?
– Что за глупости? – обиженно спрашиваю я. – Мне просто до безобразия непонятная ваша резкая гиперактивность! Я то женщина-метал: волосы, как платина, осанка стальная, сердце золотое, а голос – титан. Да и фамилия у меня Жесть. Сё это во мне просто кипит от возмущения! Отвечайте прямо, имеете ли Вы женщину, в которую влюблены?
– Да, – неожиданно для меня отвечает Кошечкин. – Есть женщина, в которую я влюблен.
– Ура! – Победно улыбаюсь. – Которая из них? Как зовут?
И этот… монстр Кошечкин говорит, поглядывая в окно:
– Есть женщина, в которую я влюблен, а зовут её… вы.
Будто огрели, вот честно. Я личность строгая и циничная. Да и фамилия моя Жесть. На душе варикоз, желудок пессимистичен, а у кресла моего, в доме, спит потеря надежды…
И почему я не могу подобрать ответ?
Почему я хочу услышать это ещё раз от Кошечкина?
Просто… я и вовсе забыла, как это звучит…
